Много лет назад на уроках истории мы проходили очень интересную тему: Кры́мская война́ 1853–1856 годо́в. Военные действия в 1855 году достоверно описал великий писатель Лев Толстой в книге «Севастопольские рассказы». Помню, меня, ученицу старших классов, героизм русских солдат просто потряс, я прочитала все, что было связано с этой темой, в частности, обороной Севастополя. Особое впечатление, помню, тогда произвел один герой. Звали его Владимир Корнилов. Для тех, кто подзабыл школьную программу, напомню: Владимир Алексеевич Корнилов (1806–1854) - вице-адмирал Российского флота, герой и начальник обороны Севастополя в Крымской войне. Боевое крещение принял на корабле «Азов» в Наваринском сражении (1827). В Крымскую войну - один из руководителей Севастопольской обороны.
Герой Крымской войны
Вице-адмирал Владимир Алексеевич Корнилов
Во время начавшейся войны с Англией и Францией Корнилов фактически командовал Черноморским флотом, до своей героической гибели был непосредственным начальником П.С. Нахимова и В.И. Истомина. После высадки англо-французских войск в Евпатории и поражения русских войск на Альме Корнилов получил приказ от главнокомандующего Крыма князя Меньшикова затопить корабли флота на рейде и использовать матросов для обороны Севастополя с суши.
Корнилов собрал на совет флагманов и капитанов, где сказал им, что, поскольку из-за наступления вражеской армии положение Севастополя практически безнадежно, флот должен атаковать противника на море, невзирая на огромный численный и технический перевес врага. Пользуясь беспорядком в расположении английских и французских кораблей у мыса Улюкола, русский флот должен был напасть первым, навязав противнику абордажный бой, взрывая, если потребуется, свои корабли вместе с вражескими. Это позволило бы нанести врагу такие потери, что дальнейшие его операции были бы сорваны. Отдав приказ готовиться к выходу в море, Корнилов отправился к князю Меншикову и объявил тому свое решение: "Дать бой". В ответ князь повторил отданный ранее приказ: "Затопить корабли". Корнилов отказался повиноваться. Тогда Меньшиков распорядился отправить Корнилова в Николаев, а командование передать вице-адмиралу М.Н. Станюковичу.
Ответ Корнилова вошел в историю:
«Остановитесь! Это - самоубийство… то, к чему вы меня принуждаете… но чтобы я оставил Севастополь, окруженный неприятелем - невозможно! Я готов повиноваться вам».
При обороне Севастополя ярко проявился талант В.А. Корнилова как военного руководителя. Командуя гарнизоном в 7 тысяч человек, он показал пример умелой организации активной обороны. Корнилов по праву считается основоположником позиционных методов ведения войны (непрерывные вылазки обороняющихся, ночные поиски, минная война, тесное огневое взаимодействие кораблей и крепостной артиллерии).
Владимир Алексеевич Корнилов погиб на Малаховом кургане 5 (17) октября 1854 года во время первой бомбардировки города англо-французскими войсками. Погребен в севастопольском соборе святого Владимира, в одном склепе с адмиралами М.П. Лазаревым, П.С. Нахимовым, В.И. Истоминым.
Вот что в общих чертах нам известно о жизни прославленного российского флотоводца. И каково же было мое удивление, восхищение, изумление, когда я познакомилась с потомком великого вице-адмирала Корнилова, который говорит по-русски с акцентом, а родным языком считает французский. И произошла эта необыкновенная встреча в замечательном городе Севастополе. На кинофестивале документальных фильмов «ПОБЕДИЛИ ВМЕСТЕ», куда в качестве почетного гостя был приглашен Дмитрий Евгеньевич Корнилов. Об этом человеке и пойдет дальше мой – рассказ.
Автор и Дмитрий Корнилов в Севастополе
Франция стала его родиной
Месье Дмитрий Корнилов (Dimitri Korniloff) родился в Париже и живет во Франции. Дмитрий Евгеньевич французский кинопродюсер, он снимает документальное кино, много лет дружит с Пьером Ришаром и дружил с Робером Оссейном, у которого, кстати, тоже русские корни. Франция стала для многих изгнанников настоящей родиной, и, к счастью, дети и внуки многих эмигрантов не утратили связь с Россией, выучили русский язык и очень тепло относятся ко всему, что связано с родиной их предков. Дмитрий Евгеньевич с огромным удовольствием рассказал о своих родителях, дедушке и бабушке, которым после революции 1917 года навсегда пришлось покинуть Россию и перебраться во Францию.
Дмитрий Корнилов:
«Я много работал на русскую эмиграцию и никогда не терял связь с родной культурой. Когда я впервые прилетел в российскую столицу, то был просто потрясен тем, что увидел, настолько мне показалось все необычным и интересным. И только после того, как я посетил Москву, Крым, который, кстати, оказался мне очень близок по духу, я понял своего отца. Мой отец даже умер с русским паспортом, он не хотел менять его на французский, настолько был предан своей родине и всегда мечтал вернуться обратно».
Родители, бабушки и дедушки Дмитрия Корнилова, прибывшие во Францию из Крыма и Одессы, были частью этой великой культуры. Дед Сергей Константинович Корнилов служил лейтенантом, помощником капитана на единственном русском пароходе «Аскольд», курсировавшем по Дарданеллам. Затем во Франции он стал туристическим гидом и, прекрасно владея английским языком, устраивал американским туристам потрясающие экскурсии по Парижу. Конечно, он страдал в изгнании, морально ему было очень тяжело, умер в Париже совсем молодым, в 44 года.
Для кого-то Франция стала вторым домом, а кто-то так и не смог позабыть Россию. Большинство эмигрантов стали таксистами, официантами, разнорабочими, санитарами. Не имея лицензии и связей, они не могли получить квалифицированную работу даже на заводах, где требовалось достаточное знание языка. Это была трагедия, достойная сотни книг и экранизаций. Но нужно отдать должное, со временем «русские руки» стали цениться во Франции. Эмигрантам удалось найти работу на заводах Рено, Ситроена, Пежо.
Кристиан Диор за работой
Что касается матери Дмитрия Евгеньевича, то Елена Корнилова довольно быстро ассимилировалась во Франции и даже работала моделью у известного кутюрье Кристиана Диора. Имея старинную дворянскую родословную, гордую осанку и царскую стать, она, как никто другой, умела с достоинством и шиком носить изумительные наряды от именитого дизайнера. Он ставил ее в пример француженкам и называл: «Моя прекрасная русская Элен». Елена Корнилова хорошо говорила на трех языках: русском, французском, английском. Благодаря знанию языков она стала надежной помощницей великого кутюрье и вела переговоры с клиентами. Когда Кристиана Диора пригласили с первым показом новой коллекции в Нью- Йорк, Элен Корнилова, отлично владеющая английским, стала еще и переводчицей. Она помогала кутюрье в общении с журналистами, заказчиками, даже его почитателями. Проработала у Диора много лет и успешно выходила на показы даже после рождения троих детей!
В окружении «русских принцесс»...
В то время Париж был наводнен русскими эмигрантами, они были хорошо образованы, имели безупречные манеры и свободно говорили по-французски. Русские аристократы прекрасно разбирались в моде, их врожденный аристократизм приносил неплохие доходы модным домам. Это сейчас современные модели имеют мировую известность и большие гонорары, а в то время приходилось работать за очень скромные суммы. Но, кстати, во многом прогресс произошел благодаря «русским принцессам». Белые эмигрантки первыми начали облагораживать профессию модели модного показа и делать ее престижной. Однако помимо изысканных манер многие аристократки обладали деловой хваткой и хорошим чутьем. В Париже открылось более двадцати русских модных домов! Самые известные из них - вышивальный дом «Китмир» великой княгини Марии Романовой и Модный дом «Ирфе» - Ирины и Феликса Юсуповых. С последними были, кстати, дружны дедушка и бабушка Дмитрия Корнилова, и с помощью своих друзей Елена Корнилова начала делать первые шаги на подиуме.
«Альбатрос. Белые русские в Париже»
О том, как белые эмигранты устраивались во Франции, Дмитрий Евгеньевич в качестве продюсера снял потрясающий документальный фильм. Он называется «Альбатрос. Белые русские в Париже». Картина посвящена русским людям, которые в эмиграции внесли огромный вклад во французскую культуру. Русская эмиграция во Франции - это особое явление, русские сыграли огромную роль в европейской литературе, живописи, балете и особенно кинематографе.
Снимаем кино!
Студию «Альбатрос» (Société des Films Albatros) - французскую кинокомпанию, создали в 1922 году. Российские кинематографисты продолжили снимать фильм буквально на пароходе, плывшем из Константинополя в Марсель. Возглавлял съемки кинопредприниматель Иосиф Ермольев, свои первые фильмы он создал еще до революции в Ялте. Затем кинематографисты перебрались в Монтрёе, восточный пригород Парижа. Следует отметить, что этот пригород Парижа имел давние кинематографические традиции, - до этого здесь функционировали студии Жоржа Мельеса (с 1897 года), братьев Люмьер и Пате (с 1904 года).
Для функционирования кинокомпании Ермольев учредил акционерную компанию «Русское кинематографическое общество И.Н. Ермольева и Ко.» (фр. La Société Ermolieff-Cinéma") с уставным капиталом в размере миллиона франков, сохранив за собой 70% акций. Фирма «Пате», с которой Ермольев сотрудничал еще до эмиграции, передала ему в аренду один из своих павильонов, расположенных в Монтрё, где и стала базироваться кинофабрика, ставшая центром зарубежного русского кинопроизводства. После этого Ермольев перевез во Францию всю свою съемочную группу: актеров и технический персонал. На новой студии работали выходцы из России, которые у себя на родине до этого непосредственно кинематографом не занимались, - электрики, механики, плотники, костюмеры.
В 1923 году звезда европейского кинематографа, актер Иван Мозжухин поставил один из самых известных фильмов компании, снятый по собственному сценарию, - «Костер пылающий», где сыграл несколько ролей, от демонического героя до эксцентрического персонажа. Под названием «Гримасы Парижа» этот фильм с успехом демонстрировался и в советском прокате (практика показа эмигрантских фильмов в СССР, впрочем, с 1924 года была прекращена). Эта картина стала определяющей для окончательного выбора профессии кинематографиста будущего крупнейшего французского режиссера Жана Ренуара, который до этого считал, что «во Франции невозможно создать что-то свое». Посмотрев эту ленту, он изменил мнение. Как позже писал Ренуар, от просмотренной картины он был в восторге: «Наконец-то я увидел хороший фильм, поставленный во Франции. Конечно, он был поставлен русскими, но все же он был поставлен в Монтрё, во французской атмосфере, в нашем климате; и этот фильм шел в хорошем кинотеатре; он не имел успеха, но все же он шел. Я решил делать кино».
Впоследствии месье Дмитрий Корнилов близко сойдется с сыном известного режиссера Жана Ренуара и внуком великого Огюста Ренуара - Жаком Ренуаром, который тоже связал свою жизнь с искусством и кино.
… Но всему приходит конец
Студия «Альбатрос» для многих эмигрантов стала настоящим спасением и дала возможность хоть как -то выживать. В павильоне можно было увидеть царского генерала, работающего сапожником, казацкого атамана - фонарщиком, университетского профессора физики - электриком. На съемках фильмов также массово использовались статисты из России. Компания была одной из крупнейших во Франции. И если первоначально в создании фильмов на киностудии были задействованы в подавляющем большинстве выходцы из Российской империи, то позднее студия приобрела более французский характер. По ряду причин ее первоначально преобразовали в продюсерскую компанию, а в 1939 году она и вовсе прекратила свою деятельность.
По мнению историка кино и киноведа Жоржа Садуля, группа русских кинематографистов-эмигрантов принесла во Францию последние достижения дореволюционного («царистского») кинематографа. Русские кинематографисты стали использовать настоящие декорации, до этого во Франции их заменяли картины на холсте или расписанные стены, а также новинки освещения.
В настоящее время кинематографическая продукция компании признается воплощением русского кинотворчества за рубежом. По мнению искусствоведа Н.И. Нусиновой, русский эмигрантский кинематограф, как феномен культурного единства, возник в силу форс-мажорных обстоятельств. Такие студии, как «Ермольефф-синема» и «Альбатрос», первоначально были задуманы как «русские киногетто, временные пристанища для кинематографистов, пережидающих большевистскую оккупацию России», но затем стали «частью национальной кинематографии стран, принявших эмигрантов». При этом стала происходить их постепенная интеграция в кинопроизводство принявших стран, и во многом именно благодаря деятельности «Альбатроса» - исторически русской студии - возникло последующее классическое французское кино. Русский повествовательный стиль, неторопливость, меланхолия, тоска, а главное - консерватизм поэтики, установка на отказ от эксперимента, составляющая основу эмигрантской культуры, во многом подготовили базу для классического французского кино 1930-х годов.
Большинство фильмов, выпущенных этой студией, в настоящее время пребывает в собрании Французской синематеки, они стали основой этого старейшего киноархива
Дмитрий Корнилов:
«История о студии «Альбатрос. Белые русские в Париже» режиссера Александра Муа - стала моим продюсерским дебютом. И я рад, что первая работа оказалось такой значительной
и актуальной. Документальный фильм «Альбатрос» показали на разных телеканалах и фестивалях. Как работала и выживала студия в то непростое время, оказалось интересным поколению современных кинематографистов. Сегодня французы обожают русский акцент, а тогда было иначе, и с русско - французским кино было покончено».
Династия не прервалась!
Французская история очень тесно переплетена с историей России, и, приехав во Францию, довольно часто можно встретить человека, имеющего отношение к русской культуре. Например, сын Дмитрия Евгеньевича Корнилова, Вадим Корнилов, продолжатель известной династии. Он совершенно не говорит на языке своих предков, тем не менее, он и его сын Василий остались Корниловыми и гордятся историей своего рода. В частности, они прекрасно осведомлены о славном боевом прошлом вице-адмирала Владимира Алексеевича Корнилова.
Дмитрий Корнилов:
«Мой сын Вадим Корнилов и внук Василий Корнилов мечтают побывать в Москве, в Санкт - Петербурге, в Крыму. Сын очень хорошо относится к России и интересуется всем, что происходит на русской земле. Вадим – художник-иллюстратор, он рисует для книг, недавно проиллюстрировал издание «Один день из жизни Обломова». Также его работы выставляются в разных странах: во Франции, в Германии, Америке. В прошлом году прошла его выставка в Нью-Йорке. Он мечтает устроить презентацию своих картин в Москве, сейчас работает над этим, ведет переговоры с российскими галеристами. Так что Россию посетит еще один потомок адмирала Корнилова. И сейчас я больше всего мечтаю, чтобы мой сын и внук приехали в Севастополь. Я обязательно привезу их на могилу легендарного предка. Мне очень хочется, чтобы в нашей семье память о нем не прерывалась, и чтобы мои дети и внуки полюбили Россию так же, как и первые Корниловы».
Свежие комментарии