"Берега жизни" Юрия Соломина: почему автобиографическая книга артиста изъята из продажи

В своей автобиографической книге "Берег моей жизни" Юрий Мефодьевич Соломин написал в предисловии:

"Жизнь — сложная штука: поток, водопад, иногда сбивает тебя с ног, крутит в водовороте, выбрасывает на песочек, затем опять плывешь, а берега не видно почти до конца дней".

Жизнь этого великого артиста можно сравнить с настоящим бурным водоворотом:

• театральное училище,
• сцена Малого театра, которому он отдал всю жизнь,
• бесконечные съемочные площадки,
• выступления на радио,
• гастроли,
• встречи со зрителями,
• активная общественная деятельность,
• затем министерская должность.

Юрий Соломин всегда говорил то, о чем думал, был принципиальным и честным человеком, он жил так, чтобы не стыдно было смотреть людям в глаза, может быть поэтому в качестве чиновника от культуры он пробыл недолго. Как только он понял, что есть опасность стать марионеткой в чьих-то руках, заявлении об уходе с поста министра звучало так:

"Я добросовестно, в меру сил и умения, исполнял свой долг. Но в сегодняшней ситуации оставаться министром теоретического министерства не считаю возможным".

Соломин ушел с поста министра культуры, но отдал 70 лет Малому театру, из них тридцать шесть лет руководил, шестьдесят лет преподавал в Высшем театральном училище им. М. С. Щепкина. Он обучил огромное количество студентов, начиная от первого выпуска, которые затем пришли на сцену Малого театра. Коллеги считали, что при Соломине все артисты и служащие театра были как за каменной стеной, ему удалось создать настоящую театральную семью. Он болел душой за артистов, много думал о зрителях. Соломин постоянно вспоминал своего учителя Веру Николаевну Пашенную, которая говорила: "Уходя со сцены, надо обязательно оставить кусочек своего сердца". Юрий Мефодьевич каждый день оставлял частицу своего сердце в театре.

Благодаря Юрию Мефодьевичу появился филиал Малого театра в Когалыме. Он обосновывал это очень просто:

"Там на севере есть люди, которые никогда не были в театре и может быть никогда туда не попадут".

И теперь на далеком севере поклонников Малого театра становится с каждым годом все больше и больше и это заслуга Соломина.

11 января Юрия Мефодьевича Соломина не стало. Ушел великий человек, талантливый артист, настоящий патриот своей страны, который переживал за судьбу своей родины, который был настоящим хранителем традиций русского классического искусства.

С Юрием Мефодьевичем мне удалось неформально пообщаться после подписания договора между Малым театром и Министерством обороны. Это было в ноябре 2022 года. В Pravda.Ru вышла публикация. Затем на пресс-встрече в ИТАР-ТАСС в апреле 2023-го общение продолжилось. А после встречи, провожая Юрия Мефодьевича до машины, я задавала ему вопросы, планируя сделать интервью и попросила подарить на память автобиографическую книгу. Юрий Мефодьевич со мной достаточно долго беседовал, потому что мы нашли с ним общую и важную для нашей жизни тему — любовь к животным. У меня, как и у Соломина много подопечных братьев наших меньших. Юрий Мефодьевич в итоге подарил мне свою книгу с доброжелательным автографом и просил писать, как можно больше хороших статей о спектаклях Малого театра.

Книгу я прочитала очень быстро, она потрясающая, в ней много уникальных фотографий и интересных воспоминаний о жизни, семье, учебе, театре, кино, поездках. Заключительные слова в книге звучат так: "У каждого человека есть собственная "книга" воспоминаний. Свою я назвал "Берег моей жизни". Я не знаю, доплыл ли я уже до этого берега! Мне все еще кажется, что я плыву, плыву, не на встречу с неизвестностью, а к причалу… Он может возникнуть в любую минуту. Надо только суметь развернуть паруса!

— Юрий Мефодьевич, вы часто рассказываете о своих питомцах, говорите, что они для вас много значат. А когда вы впервые завели собаку?

— Первую собаку мне подарила мама. Я очень хотел завести овчарку, тогда только на экраны вышел фильм "Джульбарс", и все мальчишки мечтали стать пограничниками. И я тоже хотел, особенно потому, что они несут службу вместе с такой умной овчаркой… Так вот, я закончил 8-й класс, а мы тогда ни на какие отдыхи не ездили, все лето проводили дома. И на каникулах у меня был день рождения (18 июня), в этот день мы играли с мальчишками в футбол. Вдруг на краю поля появляется мама — в одной руке держит сумку, а другой что-то к себе прижимает и кричит мне: "Иди сюда!". Я отмахнулся: "Некогда, мол, игра". А она опять зовет. Я подбежал и только тогда понял, что она прижимала к себе крошечного щенка, мохнатый такой комочек! "Ой, — говорю, мама" … Она протягивает щенка: "Это тебе!" Конечно, это была обычная дворняга, а не овчарка, но как я был счастлив! До сих пор помню это чувство. Назвал щенка Джульбарсом. Правда, вскоре он оказался Джульбой, и прожила собака у нас двенадцать лет.

Сейчас три собаки и три кота, один живет со мной в квартире, остальные на даче. Еще две собаки у дочери. Моим собакам, которые на даче уже по пятнадцать лет, и я каждую субботу к ним приезжаю. У меня два водителя, один из них кошатник, он живет от моей дачи в пятнадцати минутах ходьбы, поэтому я знаю, что мои коты и собаки под присмотром, накормлены и в полном порядке. У кошек есть молоко, у собак корм, я могу спокойно работать.

— Какие на этот год творческие планы у Малого театра?

— У нас восемнадцать пьес Островского, играем его на двух сценах, много гастролей, даже ездим в Когалым. В свое время я сам играл много Островского и Чехова, почти все пьесы Чехова переиграл. В пьесах Островского начинал играть слуг еще в театральном училище.

Помню актрису Яблочкину, ей было уже сто лет, я был студентом второго курса, и мы проходили практику. Меня назначили в спектакль, должен был играть ее слугу, вывозить на коляске. Роль без слов, но очень ответственная, — на коляске вывести актрису. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда меня заставляли тренироваться на кресле, и я возмущался: "Ну сколько раз можно, ну вывезу я ее". За десять минут помощник режиссера вызывает студента Соломина на сцену. Я прихожу, Яблочкина сидит в кресле и говорит: "Вы с какого курса? Кто педагог". Я отвечаю: "Со второго. Педагог Вера Николаевна Пашенная". Яблочкина закивала головой: "Это очень хорошая актриса. А вы сами откуда?" Я из Читы" — ответил. "Это очень далеко" — сказала Яблочкина, — ну давайте соберемся" — и отключилась от разговора. Занавес открылся, помощник режиссера дал команду, подбодрил меня, и я повез. По сюжету Яблочкина ругает свою семью, а там играют самые знаменитые актеры Малого театра: Телегин, Матвеев, Еремеева — это звезды. И я ее возил весь спектакль на тележке и на аплодисменты тоже с ней выходил, так и катал ее весь второй курс. Этого забыть нельзя, это был ее последний спектакль.

— Многие студенты театральных училищ во время учебы пытались уже сниматься в кино. А у вас были попытки?

— Студентом я снялся несколько раз в массовке, ходил за компанию на "Мосфильм", и когда впервые увидел себя на экране, сам себе не понравился. Тогда про себя подумал, что буду работать только в театре. Но затем меня впервые пригласил сниматься режиссер Исидор Анненский. Я дебютировал в кино в 1960 году, первый фильм назывался "Бессонная ночь". А потом случайно узнал, что на пробы этого фильма меня порекомендовала Вера Николаевна Пашенная. Я своему педагогу всем обязан.

— Все журналисты отмечают, что каждый раз выступая перед публикой вы говорите о Вере Николаевне Пашенной.

— А как не вспомнить человека, благодаря которому началась и театральная, и кинематографическая карьера. Конечно, вспоминаю, как мы с отцом приехали в Москву, как жили в Монино, как на Ярославском вокзале у него украли все документы, партийный билет и обратные билеты в Читу. И я вынужден был к Вере Николаевне обратиться и все рассказать, меня какая-то сила вела. Пашенная меня выслушала и сказала: "Ну оставайся". И я остался. Вот такие были люди, как о них не вспомнить, они определили мою судьбу. А сегодня мне приходится так смотреть на студентов…

— В Малом театре создана замечательная детская театральная студия. Это было ваше решение?

— Это молодые артисты организовали для своих детей театральную студию, она разрослась, там более ста детишек, им преподают и вокал, и танец. Они уже играют в детских спектаклях, и мы приглашаем зрителей на эти постановки. Если захотите поплакать — приходите и плачьте, захотите посмеяться, — мы владеем и этим искусством.

Как-то был в санатории и встретил одну знакомую актрису. Она мне сказала, что ее внучка хочет стать актрисой и попросила посмотреть ее. Я отвечаю: "Приходи, приводи внучку". На следующий день после обеда в санатории встречаю их: "Юрий Мефодьевич, — вот моя внучка". Я посмотрел такая девчонка из интеллигентной семьи шести лет отроду. Начинаю разговаривать, вижу, ребенок способный, а дикция плохая. Отправил ее на занятия, пусть дикцию исправляет. Вот так постепенно набралась студия. Сейчас у нас мальчишки и девчонки играют вовсю в спектакле "Буратино", весь курс мой играет и дети из студии. Детям это дает правильное направление в жизни, пусть не все станут актерами, но к культуре будет сердце открыто.

— Ваш спектакль с Ириной Муравьевой "Брак по-итальянски", где вы потрясающе сыграли Доминико Сориано зрители до сих пор не могут забыть и мечтают увидеть вновь.

— "Брак по-итальянски" — это был мой последний спектакль на сцене Малого театра. Когда закрылся занавес, я сказал своим коллегам, а там были в основном девчонки: "Ну, все мои дорогие, это был мой последний спектакль". Что с ними случилось… Плакали не то слово.

Но это я решил сам поставить точку, долго к этому решению подходил, было очень жаль расставаться с ролью Доминика Сориано, она мне нравилась. И режиссер итальянец Луиджи Вануки очень хорошо поставил этот спектакль. Там такие страсти бушевали, все от души работали, состав хороший, а трех сыновей играли очень талантливые артисты. Конечно, было жаль оставлять спектакль. Но у меня большая ответственность, руковожу театром, это важнее.

У нас весь коллектив потрясающий. В театре труппа 160 человек. Только народных артистов России 15, а еще есть заслуженные, которые работают по 30-40 лет в театре. Репертуар огромный, на постановки Милы Поляковой, Ирины Муравьевой приходит очень много зрителей. Актрисы прекрасные и сохранились хорошо (смеется).

— Юрий Мефодьевич, если не спектакль, тогда, может быть, творческая встреча со зрителями?

— У меня в жизни было столько творческих встреч, что давно потерял им счет, они прошли от Москвы до Владивостока и обратно. Я объездил всю страну и пять лет назад завершил работу в этом направлении, думаю достаточно того, что мои фильмы идут по телеканалам. Иногда и сам с удовольствием их смотрю, но оцениваю строго. Вижу, здесь неправильно
сказал, надо было по-другому, а где-то и хорошо сыграл, доволен остаюсь.

— А вы специально пересматриваете свои фильмы?

— Специально — нет. Если только случайно наткнусь, когда в телевизоре каналами щелкаю. Картину "Дерсу Узала" давно не повторяли, таких добрых кинолент у нас мало.

Хотя, не исключаю, что сегодня что-то и снимается хорошее, но не все показывают. Это я сейчас попросту брюзжу по-стариковски, у новых поколений свои кумиры.

— Вы не скучаете по сцене?

— Я каждый день в театре, каждый день решаю столько проблем, что вот так сесть скучать некогда, надо работать. Память осталась, но сколько можно, пусть играют молодые. Мне уже много лет, поэтому возраст есть возраст, ноги подводят.

В свое время опасные съемки дали все-таки о себе знать, когда я снимался в "Адъютанте" и по крышам поезда приходилось бегать, и на бегу спрыгивать, не было тогда каскадеров -дублеров, как сейчас. Все играл сам, несколько раз неудачно прыгнул, получил травму. И когда сегодня смотрю фильм, удивляюсь, неужели все эти трюки сам исполнял? А что делать надо было играть. А когда с братом Виталием оперетту играли "Летучую мышь", мы с ним весь фильм танцевали. У меня потом левая нога сильно заболела.

Сначала не обращаешь внимания, вроде ходишь все нормально, но боль дает о себе знать. Утром просыпаюсь, хочу встать, а нога ноет, поэтому я сейчас опытный, долго лежу, а рядом любимый кот, так мы вместе постепенно встаем. Еду на работу в театр, о боли стараюсь не думать. А вообще самое главное, это не нервничать. Любые нагрузки невозможно сравнить с нервами, вот они-то и отнимают здоровье.

— Чтобы поговорить о приятном, ваши поклонницы просили узнать какой у вас самый любимый цветок?

— Забайкальский багульник. Он такой розовый, красивый. Цветок моего детства, его в Чите было очень много. Тогда Чита был небольшой город — он в котловине между сопками находится. Знаете, какое это чудо…

Сейчас не знаю, как там — давно в Чите не был. Боюсь, застроили всю эту красоту. Когда начинал цвести багульник и сопки становились розовыми, воздушными, появлялось удивительное ощущение, сродни полету… А внутри этой красоты — как на блюдце — город. Мы детьми очень любили цветы багульника. Его, правда, многие пытались привезти, посадить, но он не приживался. Нигде не приживается, кроме Забайкалья.

— Юрий Мефодьевич, а почему вы не хотите написать автобиографическую книгу, ведь вам столько есть интересного вспомнить.

— Книга давно вышла, больше десяти лет назад. Она называется "Берег моей жизни". Моя жена Ольга Николаевна, с которой мы вместе учились, и прожили всю жизнь, прочитала книгу и сказала: "Ну зачем ты вот это написал? Убери все это". Что-то ей не понравилось… И мне пришлось найти магазины, где эта книга продавалась и изъять из продажи.

Теперь огромный тираж лежит на даче и собаки охраняют все эти книги. Иногда беру книгу, читаю, многое вспоминается.